«Ах, война, что ж ты, подлая, сделала?». Этими словами из известной песни Булата Окуджавы можно начать рассказ о нелёгкой судьбе Валентины Ивановны Тишуровой из деревни Радча.

«Ах, война, что ж ты, подлая, сделала?». Этими словами из известной песни Булата Окуджавы можно начать рассказ о нелёгкой судьбе Валентины Ивановны Тишуровой из деревни Радча. Коренная ленинградка, она уже давно живёт в Белоруссии. Здесь всё стало ей родным и близким. Но наверное совсем по-другому сложилась бы её судьба, если б не было войны, не было холодных и голодных дней блокадного Ленинграда.
В осаждённом врагами городе на Неве, вместе с родными, трехлетняя девочка переживала все ужасы и муки блокадной жизни. В 1942 году была эвакуирована с детским садом. Дорога жизни спасала детей. Многих не довезли. Но девочке повезло – осталась жива. Родители Вали не дождались конца войны: отец умер в начале блокады, мать погибла в 1943 году.
— Мамочка, не плачь, я тебе огурец привезу большой- большой, — успокаивала свою маму маленькая Валя. Воспитатели детского сада уводили её вместе с группой малышей на спасительный катер. Месяц апрель не успел растопить еще весь лёд на заливе, его зелёные глыбы, будто полинявшие медведи, теснились на берегу. А дальше бурлила, вырвавшись из плена, мутная вода. Влажная весна всеми силами рвалась в измученный город, будто хотела помочь умирающим от голода и холода людям.
Валя зажала в кулачок любимые игрушки, которые второпях сунула ей мать. Уточка и кукла-голышик успокаивали девочку. Она послушно ступила на сходни трапа. И тогда вдруг громко заплакала и рванулась назад к матери. Несколько рук успели подхватить девочку.
— Мамочка, не уходи! – кричала, плакала Валя.
Три года – раннее детство. И обычно дети совсем не помнят начала жизни. Но судьба для Валентины Ивановны и здесь сделала исключение: наградила очень ранней памятью.
— Не всё, конечно, я помню, — говорит она, — да этого и не может быть, а может кто-то и не поверит мне. Из довоенного времени совсем ничего не помню. Только потом, после войны узнала, что отец мой, Иван Лейнонен — коренной ленинградец, по национальности латыш, работал водителем на молокозаводе, мать – эстонка, родом из-под Пскова, вела домашнее хозяйство, жила семья по улице Красноармейской. Был у меня еще брат Володя. Перед войной его отправили к дяде в Ставропольский край. Вернуться назад не успел.
Ну, а уже потом, когда начался этот кошмар, я действительно многие эпизоды запечатлила в памяти. Может быть потому, что было очень тяжело, очень хотелось есть, и я все время просила у мамы хлебушка. Спрашивала, почему не возвращается домой папа, а мама отворачивалась и не говорила, что отец умер. Я не понимала, что мама ходит на тяжёлые оборонные работы, получает по карточке хлеб. Маленький кусочек в 125 граммов для иждивенца можно было съесть за один миг, проглотить. А мама еще и делила его на несколько частей. По утрам она брала чайник и уходила за водой. А я соскакивала босыми ногами на ледяной пол, открывала буфет, искала крошки. Потом мать приносила воду. Я прикасалась к ней губами и чувствовала звенящий ледяной вкус. Запомнилось Валентине Ивановне то, как мёрзли они в квартире, как звенело за окнами настывшее утро и в дом пробирались лучи солнца, но они не грели. Зима обжигала морозом стёкла.
Однажды мать завернула девочку в несколько одеял, уложила на кровать и ушла. Вернулась вечером, а Валя лежит.
— Мама, почему ты ко мне не подходишь?
— Доченька, ты жива? – мать бросилась к Вале. Ей показалось, что сильно ослабевшая Валя уже умерла, поэтому и боялась подойти к ней.
Как выдержали — не знает, не помнит, но дождались весны. Мать взяла Валю, совсем слабенькую, худенькую на руки и понесла в детский сад.
И вот оно, прощание…
— Мамочка, не уходи!
Такой, как будто сквозь сон, и запомнила Валентина Ивановна свою мать. Не знала она о том, что мать стоит на причале и молит Бога, чтобы катер с детьми благополучно прошел свой путь. Первый не успел отойти от берега, как началась бомбежка: дети погибли. Второй под покровом темноты тоже уходил в неизвестность и увозил последнюю капельку счастья, её маленькую доченьку. Ничего нельзя исправить и изменить. Понимала она – это война теперь правит судьбами людей. Не знала Валя, что мать вернулась в пустую квартиру, уткнулась лицом в ее кофточки и долго плакала. Она чувствовала, что уже никогда не увидит своих детей.
А перегруженный катер двигался вперед, чуть ли не касаясь воды краями бортов. Вода бурлила, клокотала, оставляя за катером прорезающийся и сразу исчезающий в коломути след.
А после в память врезается то, что детей везут по огромному бескрайнему полю. Потом узнала – это были алтайские степи. Валя лежала в полуторке на матрасе и слышала голоса: «Совсем слабая девочка, не знаем, довезем ли мы ее». Это о ней, о Вале, был разговор.
Остановилась машина. Водитель вышел передохнуть минуту, подышать весенним степным воздухом. И вдруг одна из воспитательниц закричала:
—Быстрее в машину, волки! Заводи машину, — кричала она водителю полуторки.
Озверевшая дикая стая мчалась вслед за машиной.
—Я повернула голову, — вспоминает Валентина Ивановна, и проговорила, — какие же это волки, это собачки бегут.
Привезли детей в деревню Морозовка Алтайского края, поселили в сельском клубе. Смотрели за детьми, воспитывали их деревенские девушки. Валя незаметно поправилась, окрепла. Одна из местных воспитателей, Аля, очень привязалась к девочке, одно время даже хотела удочерить ее. Но родственники отговорили:
—У нее может родные потом найдутся, может мать жива. А ты замуж выйдешь, своих понарожаешь.
Брат Владимир узнал, где находится Валя, писал ей письма с фронта:
—Сестричка, закончится война и я сразу тебя заберу.
Владимир погиб в 1943 году, не дожил до дня Победы.
После войны Валя воспитывалась в детском доме в поселке Толмачево Новосибирской области. Оттуда ее забрал родной дядя, брат матери, увёз в поселок Сосновка под Тамбов. От дяди Валя узнала о своих родителях, об их судьбе. Девочка долго не хотела верить, что ее мама, самый близкий человек, уже никогда не встретит свою дочь. В 1953 году закончив семь классов, Валя приехала в Ленинград к тете. Там, в родном городе, с которым разлучила война, закончила строительный техникум и по комсомольской путевке уехала в Красноярский край. Получила еще одну очень нужную в жизни специальность – повара. Во время навигации работала на судах: сначала плавала на теплоходах, углубляющих и чистящих дно Енисея. Потом перешла на грузовые, которые перевозили грузы по Енисею от выхода в Баренцево море до Красноярска.
Ее лучшая подруга Люда Вишневская много рассказывала о своих родных местах, о Белоруссии, о тихом поселочке Круглое. И однажды Валя согласилась поехать на родину подруги. Было это в 1979 году. Она не по рассказам, а наяву увидела землю с голубыми озерами и реками, по берегам которых раскинулись деревеньки – вёски, где много скворцов и аистов. Ее удивила необыкновенная гостеприимность и доброжелательность белорусов. В Белоруссии она навсегда и осталась жить. Имея строительную специальность, работала на стройке маляром-штукатуром, потом поваром в детском саду, позже — в общепите.
Здесь, на Круглянщине, во второй раз встретила свою судьбу. И поняла – это навсегда. Владимир Тишуров — уроженец деревни Гай, сначала работал заведующим сельского клуба, после устроился художником в Круглянскую школу. Он — художник-самоучка с необыкновенным талантом. Сначала Валентину Ивановну и привлек этот талант, а потом она поняла: у Владимира не только божий дар и золотые руки, а еще и золотое доброе сердце. Они понимали друг друга с полуслова.
Поженились, стали жить вместе. Так и живут тихо на окраине деревни Радча. Когда были помоложе, часто ездили в Ленинград, а теперь уже тяжело, годы берут свое. Да и тетя умерла.
Трудно Тишуровым и запасаться топливом на зиму. Детей у них нет, помочь некому. Домик требует капитального ремонта.
—Хотелось бы иметь свою, хотя бы маленькую, но теплую квартиру с центральным отоплением. Тогда можно пожить еще спокойно в тепле на старости лет, — говорит Валентина Ивановна.
Она держит в руке знак «Жителю блокадного Ленин-града». Он — как напоминание о прошлом, обжигает ладонь: «Помните, через года, помните, какою ценой завоёвано счастье, пожалуйста, помните!». Звучат над миром слова Роберта Рождественского. Над миром, который прошел через тяжелые испытания. Для людей звучат слова, чтобы знали, как нужно беречь эту землю и этот хрупкий мир.
С. ВОРОПАЕВА.